Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Пока я пишу новый фик, иногда открываю свои старые фики - для вдохновения. Вдохновляет, меня в общем-то, все. Если встречается хорошая фраза, я думаю: "Вот это сравнение! Вот это стиль! Какая я молодец! А-ня-ня." Если встречается плохая фраза, то: "А сейчас я гораздо лучше пишу - какая же я молодец! А-ня-ня." Иногда ржу над своим текстом: "Ааааа, и это написала я! И серьезно писала ведь! Ну блин, какая молодец!"
Кроме тех немногих вещей, которые я где-то разместила, есть у меня еще и разные недописанные кусочки. Среди прочего есть начало медицинского фика по ГП - Снарри, вестимо. В далеком феврале 2006 года, я, давний фанат "Скорой помощи", задумала написать про сурового доктора Снейпа. Я сидела дома - болела, смотрела старые серии упомянутой "Скорой помощи", делала заметки (!) и по ним писала фик, который собиралась подарить Вождю в благодарность за помощь в моем нелегком писательском деле. Я честно собиралась дописать, у меня был целый сюжет про грозного и грубого доктора, который учит несчастного ослепшего мальчика чтению по азбуке Брайля, а мальчик, которого все обижают в детском доме, мечтает стать писателем - и становится, потому что добрый хмурый доктор заказывает ему специальную печатную машинку. Хэппи-энд. Представляю, как бы обрадовалась Вождь!
Сейчас, конечно, ржака. Я себе еще какие-то пометки делала, типа "не забыть" (не забыть что? очень полезная пометка) или "дописать". Даже жалко, что не дописала - сейчас не буду уже, понятное дело.

Больница имени Иды Эшер

Больница имени Иды Эшер

- Доктор Снейп! Скорее, доктор Снейп! – крики старшей сестры МакГонагалл ворвались в ординаторскую сквозь неплотно закрытую дверь. Снейп устало потер виски, но глаза не открыл. Сидя в кресле в расслабленной позе, детский нейрохирург Северус Снейп, звезда и гордость больницы имени Иды Эшер, казался ужасно усталым и глубоко несчастным. Сейчас он выглядел лет на шестьдесят, хотя ему еще и не исполнилось сорока. Лоб прорезали глубокие морщины, печаль залегла в уголках рта, и даже сквозь полуприкрытые веки можно было ощутить острый напряженный взгляд.
- Доктор Снейп!
Длинные изящные пальцы начали нервно теребить стетоскоп. На виске отчаянно задергалась жилка.
- Доктор Снейп!
Носком ботинка доктор стал отбивать какой-то ведомый лишь ему одному ритм. Жилка продолжала упрямо дергаться.
- Доктор Снейп!
Он шумно вдыхал и выдыхал воздух. Сердце учащенно билось.
- ДОКТОР СНЕЙП!
Открыв глаза, он внезапно поднялся из кресла. Начинался новый день. \Мы сидели и курили… (с)\
Резким жестом доктор распахнул дверь и, не медля, направился в приемный покой, заставляя полы белого врачебного халата развеваться в такт его шагам.

По приемному покою нервно бегали врачи и медсестры, кричали и плакали больные дети, обеспокоенные родители ругались с медицинским персоналом, метались из стороны в сторону перепуганные студенты. Все это началось еще перед рассветом, когда школьный автобус, возвращавшийся с экскурсии, съехал в кювет, и одна за другой машины скорой помощи стали доставлять в больницу имени Иды Эшер травмированных детей. К счастью, серьезных повреждений не было ни у кого. И хотя операционная пустовала, доктор Снейп не остался без работы. Рук не хватало, поэтому доктору приходилось выполнять ненавистные ему медсестринские обязанности: он бинтовал, делал уколы и промывал раны. Но он даже не пробовал успокоить орущих детей – это было бы тщетным занятием. При его появлении дети начинали вопить еще громче и прятались за спины родителей, которые, в свою очередь, поглаживая их по голове, приговаривали, что он, Снейп, всего лишь доктор, который пришел помочь.
А доктор Снейп и не пытался скрыть отвращения, которое он испытывал к маленьким раздражающим существам. И еще он терпеть не мог, когда люди начинали пускать сопли и слюни: Вау - врач! Вау – благородная профессия! Вау – спасение человеческих жизней! Снейп пришел в медицину отнюдь не из мифического благородства. Не последнюю роль в этом выборе сыграли деньги (потом уж доктор разочарованно осознал, что не очень-то и прибыльное это занятие), но основной причиной был вызов – вызов смерти. Будучи студентом-первокурсником, еще не определившимся, в какую именно отрасль медицины пойти, Снейп не раз замечал, как какой-то врач, сдавшись, позволял пациенту угасать на операционном столе. В такие моменты Снейпу хотелось кричать, что нельзя так просто, практически без боя, сдаваться. Надо бороться и показать смерти, кто сильнее. И его почти не волновало, что погибает человек – люди и так каждый день умирают. Его печалило лишь то, что потерян шанс ответить на вызов смерти…Многих, наверное, ужаснут такие мотивы, но какая, в сущности, разница, что движет врачом, когда он спасает чью-то жизнь? Главное – это конечный результат. Для Снейпа же одна спасенная жизнь становилась еще одной победой в нелегкой борьбе с высшей силой.
Перебрав все врачебные профессии, Снейп выбрал, как ему казалось, одну из самых сложных. Детская нейрохирургия была потрясающим полем боя. Обычно в нейрохирурги шли либо люди, не успевшие снять розовых очков а-ля "благородная профессия", либо те, кто был талантлив, как говорится, от Бога. А вот юному Снейпу хотелось доказать, что ему по силам даже сложнейшая операция на детском мозге. Его рвение быть лучшим в своей области, его желание победить смерть, его постоянная практика в сочетании с обширными знаниями помогли развиться поистине небывалому врачебному дару. Уже через год после окончания медицинского университета он стал одним из ведущих хирургов главной больницы города. На его работу приезжали посмотреть самые прославленные врачи. К нему привозили пациентов со всего мира. Он брался за все случаи, которые считались безнадежными, и 80% его пациентов выживали, несмотря на тяжелейшие травмы. Но те 20% неудач многому его научили. Он перестал видеть в больных людях только объект своей работы. Он увидел в них простых людей со своими проблемами и заботами, людей, у которых есть семьи, людей, которые хотели жить. И теперь о каждом спасенном человеке он удовлетворенно думал, что спасена еще одна жизнь, и это значило для него больше, чем то \и почти забывал о том\, что в список своих побед над смертью можно занести еще одну. Его победы стали иметь лицо. NB!
Но внешне Снейп не позволял себе проявлять эмоции. Для других он всегда оставался закрытой книгой, мрачным и злобным, но безумно талантливым доктором, который никогда не улыбается. Благодаря величине его таланта, на его недостатки старались не обращать внимания, хотя работать бок о бок с живой легендой было сущим адом. Практически никто из персонала не мог вынести мерзкий характер Снейпа: он разговаривал с коллегами, словно с глупыми надоедливыми детьми, которые ничего не понимают, а по возможности старался вообще не разговаривать.
Итак, доктора Снейпа боготворили, а вот просто человека Северуса Снейпа, мягко говоря, недолюбливали.
По-настоящему хорошо к Северусу относились разве что пожилой директор больницы, бывший преподаватель Снейпа, Альбус Дамблдор, и уже не молодая медсестра, тоже знавшая Снейпа с юных лет, Минерва МакГонагалл.

В толпе мечущихся людей он разглядел седые волосы, собранные в пучок, и розовую медсестринскую форму.
- Минерва! – позвал Снейп, подбегая к старшей сестре.
Женщина везла пустую каталку к больничному входу, рядом маячили несколько студентов – очевидно, с минуты на минуту прибудет новый пострадавший.
- Северус! – женщина холодно кивнула. – Я звала тебя ни единожды. Почему ты никогда не приходишь сразу же? – Снейп придержал двери, и секундой спустя они уже находились в больничном дворике.
- Минерва, проработав рядом с вами много лет, по интонациям вашего голоса я могу различить, когда я действительно нужен, а когда могу, не спеша, допить кофе, - он саркастически усмехнулся. Сзади нервно хихикнули студенты. Сестра МакГонагалл гневно поджала губы и осуждающе взглянула на доктора.
Вдруг он спросил уже серьезно:
- Кого везут?
- По рации передали, везут мальчика из детдома, 17 лет. Ударился головой об угол стола. Состояние критическое. Подозрения на перелом черепа \не слабо так мальчонка-то ударился\, - она тяжело вздохнула, и в этом вздохе Снейп ощутил безграничное сочувствие по отношению к мальчику.
Послышался вой сирены. Доктор Снейп напрягся в ожидании пациента. Через несколько мгновений машина скорой помощи остановилась напротив приготовившейся бригады, и из машины выскочили два парамедика, толкающие перед собой каталку. На ней лежал худенький плохо одетый мальчик. Его голова и шея были зафиксированы, чтобы он не двигался. Сквозь повязку на голове сочилась кровь, и растрепанные темные волосы слиплись в мокрые прядки. Черты лица заострились, щеки запали, а восковая бледно-серая кожа наводила на мысль, что мальчик уже умер. Его руки безвольно лежали вдоль тела, правое плечо, вероятно, вывихнуто NB! или же это перелом со смещением. В левую руку было поставлена капельница с физраствором.
Все эти детали доктор Снейп успел отметить за те доли секунды, когда его внимательный взгляд остановился на пациенте. И уже в следующий миг он слушал доклад младшего из парамедиков:
- Гарри Поттер, 17 лет. Черепно-мозговая травма. Рваная рана в волосистой части головы, перелом плеча со смещением. Состояние крайне критическое. Давление 50 на 30, пульс слабого наполнения, учащенный, нитевидный, дыхание поверхностное. Зрачки не чувствительны к свету, – быстро рассказывал молодой светловолосый парень. Надпись на его бейджике гласила "Студент-интерн Драко Малфой". В это время второй парамедик – старше первого, но удивительно на него похожий – помогал везти каталку в смотровую.
- В машине дважды останавливалось сердце, - продолжал интерн. – Ввели адреналин и мезатон для поддержания сердечно-сосудистой системы, и лобелин для стимуляции дыхания. Возможен перелом черепа. Сильное обезвоживание организма, поэтому ввели 300 кубиков физраствора в капельнице. Удачи Вам, доктор, - сказал на прощанье Драко, и они с коллегой-парамедиком вышли.
В это время мальчика уже раздевали и брали кровь на анализ. Доктор Снейп, прослушивая сердце и дыхание пациента, твердым голосом отдавал приказания:
- Сделать полный анализ крови. Томограмму головы – пусть подготовят аппарат! – крикнул он одному из нерадивых студентов. – 2 кубика эфедрина, 3 кубика цитетона, 50 мл раствора сернокислой магнезии в капельницу. – Стараясь сохранять спокойствие в этом бешеном ритме работы, Минерва МакГонагалл быстро и точно выполняла все указания доктора.
- Несите кровь для переливания! Сделать кардиограмму! – Снейп осторожно снял повязку с головы мальчика и внимательно осмотрел рану. Затем наложил новую (антисептическую) повязку, проверил реакцию зрачков на свет. – У парня и правда перелом черепа – кость давит на зрительный нерв, - сказал он, бросив беглый взгляд на старшую сестру.
- Бедный мальчик! – только и смогла сказать Минерва, устанавливая капельницу для переливания крови.
В это время студент наконец-то вернулся и сообщил, что томограф готов – пациента уже ждут.
- Скажите доктору Помфри, - сказал Снейп, обращаясь все к тому же студенту, – что она ассистирует мне на трепанации черепа через 15 минут. А из анестезиологов пусть придет доктор Трелани, - студент кивнул. – Пошевеливайтесь, Лонгботтом! – прорычал на него Снейп, после чего парень пулей умчался.
- Минерва, - обратился Снейп к медсестре, которая уже была готова вести больного на томограмму, - подготовите парня к операции, а потом принесете мне снимок. – Женщина коротко кивнула. – Вы тоже понадобитесь мне в операционной.
Когда смотровая опустела, Снейп позволил себе устало прислониться к холодной кафельной стене. Он продумал все этапы операции. NB! закончить тут

Когда Снейп вошел в операционную, все уже было готово. На столе, освещаемый ярким светом ламп, лежал этот несчастный мальчик. Его голова была гладко выбрита и обильно смазана йодом. Грудная клетка слабо вздымалась. Рядом с ним стояла доктор Трелани, готовая в любой момент дать наркоз.
Снейп стал возле доктора Помфри и еще раз внимательно осмотрел череп пациента. Перед тем, как идти в операционную, он взглянул на томограмму. К сожалению, его худшие опасения подтвердились – осколок кости находился в зрительной зоне мозга. Работа предстояла нелегкая.
Напротив доктора стояла сестра МакГонагалл и последний раз проверяла, на месте ли все необходимые инструменты.
- Начнем, – коротко сказал Снейп. – Скальпель!

Через шесть часов доктор Снейп вышел из операционной. Операция была не из легких \да уж - из бронхов (с) КВН\. Все время операции мальчик балансировал на грани жизни и смерти. Когда доктор уже удалил давящий на мозг осколок кости, у пациента начало резко падать давление, сердце билось все медленнее и медленнее. И хотя принимались все необходимые для спасения жизни меры, никто не верил, что мальчик выживет. Почти никто.
Доктор Снейп действовал, ни на секунду не теряя хладнокровия, словно направляемый какой-то силой. Его движения были быстрыми, четкими, уверенными. Его взгляд оставался острым, сосредоточенным.
Доктор Снейп просто верил. За годы работы он научился верить в чудеса. Он был реалистом, вполне осознавал, насколько он талантлив, но некоторые невероятные случаи, имевшие место в его практике, он не мог объяснить даже силой своего мастерства. Поэтому просто верил.
Спустя двадцать минут состояние мальчика стабилизировалось.
Вскоре операция завершилась, и сестра МакГонагалл увозя больного в палату, ненадолго задержалась возле Снейпа:
- Северус, тебе необходимо выспаться. Ты мог бы отдохнуть в ординаторской, - взгляд пожилой женщины потеплел. - А перед этим поешь что-нибудь.
- Он вряд ли будет видеть, - чуть слышно сказал доктор ей вслед.
- Он будет жить! – медсестра решительно посмотрела на Снейпа.
Доктор потер виски и устало спросил:
- Кто будет у него дежурить?
- Посажу там парочку студентов, да и сама буду спать прямо там, в палате.
- Зовите меня, если что, - он снова потер виски – начиналась мигрень. - И разбудите, как только он придет в себя.
- Конечно, - кивнула Минерва. – Только обязательно поешь, Северус, я тебя прошу.
С этими словами она вышла из операционной.

А Трелани-анестезиолог - это моя неожиданная находка.

@темы: Фанфики

---

Для себя, наверное

макияж

Я просто балдею от этой девушки и от того, как она красится.









Сестра этой девушки тоже дает МК по макияжу.

@темы: Видео

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мне нравится этот странный Гвендель. Есть в нем что-то снейповское.

---

Вернулась я, а тут такое.

20.08.2011 в 15:47

Пишет  ~Москвичка~:

Дарт Вейдер танцует под "U Can't Touch This"

@темы: Видео

---

Уехала в Одессу на 5 дней.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Песенный флэшмоб

Ну, все побежали и я побежала. 7 песен. В качестве выпендрежа это будут песни на языках, на которых я говорю, на языках, на которых я учусь говорить, и на японском.

1.
Михаила Боярского я люблю с шести лет. Когда я была маленькая, то, как только его показывали по телевизору, я бежала из другой комнаты, бросая все дела, чтобы посмотреть и послушать Боярского. Я могла смотреть фильм только ради Боярского, благо, он снимался, фактически, только в хороших фильмах. Еще у меня были пластинки! У меня были пластинки "Три мушкетера", где он не только пел, но еще и начитывал историю, какая-то пластинка-сборник, которую я слушала только ради странной песни "Динозаврики", пластинка "Новогодние приключения Маши и Вити" - фильм я обожала. Михаил Сергеевич играл коварного кота! Потом у меня были аудио-кассеты, которые я просто заслушала - до сих пор знаю все песни наизусть. А еще я ходила на его концерт - и это было абсолютно потрясающе! Боярский пел, рассказывал о съемках фильмов, много шутил и вообще оказался в сто раз обаятельнее, чем с экрана телевизора. Люблю его.

2.
От этой песни у меня до сих пор мурашки, когда слушаю. Только после нее я поняла, какой у Пономарева все-таки крутой голос, а я легко покупаюсь на сильные голоса. Эту песню я начала слушать пару лет на море - как-то Вождь ее мне включила. После этого я даже слушала О-TV - чтобы дождаться того, когда опять зазвучит "Варто чи ні".

3.
С английской песней было сложно, но пусть это будет недавно мною найденная песня Нила Патрика Харриса из студийного альбома к мюзиклу "The Frogs / Evening Primrose" Стивена Сондхайма.

4.
С немцами тоже долго не могла определиться, но в итоге - Керстин Ибальд, испольнительца роли Беатрис, сестры Максима из "Ребекки". У нее здоровский голос, а вот песня довольна обычная, полностью сюжетная, и все же она мне очень нравится, с удовольствием ее пою.

5.
Бруно Пелльтье тоже люблю давно - такой голос, нет, голосище! Я прям дрожу, когда он так высоко берет - классно!

6.
Когда-то я считала, что ради одной этой песни можно уже учить испанский - так она мне нравилась. А после того, как наша професора (спасибо тебе ) принесла ее занятие, я вдохновилась и "Отчаянного" посмотреть - отличный фильм.

7.
Недавно вспомнила, как я люблю эту песню, в связи с чем собираюсь смотреть аниме "Nazca", из которого, собственно, она и есть.

@темы: Музыка

---

Оказывается, по "Оурану" снимают дораму. Честно говоря, я была настроена очень скептически и открыла, чтобы испугаться и поржать. А все оказалось не так уж и плохо, я даже втянулась. Самое ужасное - это спецэффекты. А остальное... Мне нравится, как забавно переигрывает Тамаки (ужасная укладка!) и близнецы (не похожи), и девочки-клиентки тоже очень классные. Ко всем остальным у меня есть по чуть-чуть претензий, и много - к Хани-семпаю. (Даже Харухи меня стала меньше раздражать после 3й серии.) Но в общем-то довольно симпатично, рекомендую.

Просто 7 капсов

Следующую серия про кино будет. Уже хочу.

@темы: Впечатления

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Люблю эту историю. Из Фаулза

«Потайное» место не так уж и далеко — чуть-чуть вверх по склону от дорожки к одинокому валуну, кото­рый оказался в стороне от стада. Ложбина в кустарнике за ним; невидимый каменный уступ, который отражает солнце и маргаритки, и ярко-синие стрелки шалфея, не­много клевера, единственный ярко-красный мак.
- Эмма, тут чудесно.
- Ты думаешь, они нас найдут?
- Нет, если мы будем сидеть тихо-тихо. Так идем же и сядем вон под тем деревцом. — Она садится, девочка выжидательно становится на колени рядом с ней. — Вот что: нарви цветочков, а я придумаю историю.

длинное

Эмма торопливо вскакивает.
- Всякие цветочки?
Кэтрин кивает. Она нашаривает в красной сумке си­гареты, закуривает одну. Девочка спускается туда, где солнце заливает дно маленькой впадины, но оглядыва­ется.
- Про принцессу?
- Конечно.
Ничего не приходит в голову; ни призрака даже самой простой сказочки. [...]
- Ты придумала, Кэт?
- Почти.
- Мне жарко.
- Ну так иди сюда.
И девочка взбирается в тень, где Кэтрин сидит под терновником, и снова становится на колени, держа со­рванные цветы.
- Они очень милые.
- Синие такие противные. Не ломаются.
- Ну ничего.
Эмма пощипывает нераспустившуюся луговую ро­машку, затем смотрит вверх на Кэтрин, затем снова вниз. [...]
- Я не обижусь, если ты не придумаешь историю. — Она добавляет: — Не очень.
- Только чуточку не очень?
Эмма кивает, радуясь такой градации. Выжидающее молчание. Кэтрин затягивается, выдыхает дым.
- Жила-была принцесса.
И Эмма меняет позу с той самой детской требователь­ностью к соблюдению ритуалов: кладет цветы, проползает немного вперед и поворачивается, чтобы сесть рядом с Кэтрин, которая обнимает ее одной рукой и притягивает к себе.
- Она была красивая?
- Конечно. Очень красивая.
- Она побеждала в кункросах красоты?
- Принцессы слишком знатны для конкурсов кра­соты.
- Почему?
- Потому что они для глупых девушек, а она была очень умной.
- Умнее тебя?
- Гораздо умнее меня.
- А где она жила?
- Вон за тем холмом, совсем близко. Очень давно.
- Это правдивая история?
- Вроде как.
- Если нет, то ничего, мне все равно.
Кэтрин бросает сигарету; хватается за единственную соломинку.
- А еще она была очень печальной. Ты знаешь поче­му? (Эмма качает головой.) Потому что у нее не было ни мамуси, ни папуси. Ни братьев, ни сестер. Никого.
- А конец будет счастливый?
- Подождем и узнаем.
- Наверное, счастливый, я так думаю. А ты?
Этот странный третий мир за пределами нашей влас­ти. Кэтрин поглаживает плечо девочки.
- В один прекрасный день она отправилась на пикник со своими братьями и сестрами. И своими родителя­ми, а они были король и королева. Они пришли сюда. Куда мы сегодня. (Эмма кивает.) Но она была непослуш­ной, она решила подшутить над ними. Спрятаться, и что­бы они все ее искали. И вот она пришла сюда, где мы си­дим сейчас, и села тут. Но было так жарко, что она легла, и ее сморил сон.
- Она заснула.
- И она спала, спала, спала. А когда проснулась, было совсем темно. И она ничего не видела, кроме звезд. Она звала и звала. Но никто не ответил. Она звала опять, и опять, и опять. Но было слишком поздно, они все верну­лись домой. И услышала она только речку. Плоплоплоплоплоп. Поздно, поздно, поздно.
- А они ее разве не искали?
- Все это случилось так давно, что люди тогда не уме­ли считать. Ты можешь это себе представить? Даже ко­роль умел считать только до двадцати. А детей у них было двадцать три. Ну, они пересчитывали их до двадцати, а дальше на глазок.
- И пропустили ее.
- Так что она была тут совсем одна. (И из никуда в историю: гарантированное будущее, перипетии.) Она попробовала пойти домой. Но все время спотыкалась и падала, в темноте она не понимала, где она. И забредала все дальше и дальше. Колючки рвали ей платье, она по­теряла башмачок. И начала плакать. Она не знала, что ей делать.
- И она очень боялась?
Кэтрин притягивает племянницу поближе.
- Ты и вообразить не можешь, как сильно она боя­лась. И ей не стало легче, когда рассвело. Потому что тут она увидела кругом дремучий лес. Одни деревья вокруг, бесконечные деревья.
- Ее мамуся и папуся не знали что она заблудилась.
- Нет, они догадались. На следующее утро. И пришли ее искать. Но она ночью забрела очень далеко. И они на­шли только башмачок, который она потеряла.
- Наверно, они подумали, что ее съел волк.
- Ты умница. Вот именно. А потому они вернулись домой в большом горе. А она была жива, только в лесу да­леко-далеко и совсем одна. Очень голодная. И вдруг она услышала голосок. Это была белка, понимаешь? И она показала ей, где найти съедобные орехи. А потом пришел медведь. Только не свирепый медведь, а милый такой, уютный медведь, и он показал ей, как соорудить домик и постель из папоротника. А потом явились всякие другие птицы и звери и помогли ей и научили, как жить в лесу.
Девочка ухватила свободную руку Кэтрин, как игруш­ку. Тоненькие пальчики коснулись серебряного обру­чального кольца, попытались повернуть его.
- А потом что было?
- Они все ее полюбили. Приносили ей еду и цветы и красивые украшения для ее домика. И учили се лесной премудрости. И объяснили, что в лесу есть только одно очень-очень плохое. И ты знаешь, что это? (Эмма качает головой.) Люди.
- Почему?
- Потому что злые люди приходили в лес и охотились на бедных зверей. А других людей они не знали, понима­ешь? Так что думали, что все люди такие, и велели ей сра­зу спрятаться, чуть она их завидит. И она поверила зве­рям, так как стала тоже пугливой и робкой.
- Как мышка.
- Именно как мышка. — Она водит пальцами но жел­той грудке Эммы; девочка дрожит и прижимается к боку Кэтрин. — Вот так она и жила. Не один год. Пока не ста­ла совсем большой.
- Сколько ей было лет?
- А сколько ты хочешь, чтобы ей было лет?
- Семнадцать.
Кэтрин улыбается белокурому затылку.
- Почему семнадцать?
Эмма задумывается, потом трясет головой: она не знает почему.
- Ну, не важно. А ей было ровно столько. И тут слу­чилось что-то совсем необычное. Она снова пришла вот на это самое место, где мы сейчас сидим, и день опять был очень жаркий, прямо как сегодня. И опять она уснула. Под этим самым деревом. (Эмма поднимает глаза, слов­но проверяя, здесь ли оно.) Но когда она проснулась на этот раз, ночь еще не наступила. Был по-прежнему день, но только все оказалось куда ужаснее, чем в тот раз. По­тому что вокруг нее стояли огромные охотничьи собаки. Совсем как волки. И все рычали и лаяли. Вот тут и тут. А вон там... — Она вздрагивает, но Эмма не реагирует. По­жалуй, она зашла слишком далеко. — Это было как дур­ной сон. Она даже вскрикнуть не могла. И тут она увиде­ла что-то еще хуже. Догадайся кого?
- Дракона?
- Хуже.
- Тигра.
- Человека!
- Человека-охотника.
- Вот что она подумала. Потому что он был одет, как охотник. Но на самом деле он был очень хорошим и доб­рым. И не был старым. А точно одного с ней возраста. Ему было семнадцать лет. Но ты помнишь, она же поверила зверям. И хотя она могла видеть, что он очень добрый, ей все равно стало очень страшно. Она подумала, что он дол­жен ее убить. Даже когда он отозвал собак. Даже когда он нарвал цветов и принес их вот сюда, где она лежала, и встал на одно колено, и сказал ей, что она самая красивая девушка в мире.
- Она думала, что он притворяется.
- Она просто не могла решить. Ей хотелось поверить ему. Но она помнила о том, что ей говорили лесные дру­зья. А потому она просто лежала и молчала.
Теперь Эмма делает движение, поворачивается и из­вивается и устраивается поперек колен тетки, глядит ей в лицо снизу вверх.
- И что было дальше?
- Он ее поцеловал. И вдруг она перестала бояться. Она села и взяла его за руки и начала рассказывать ему про все. Как она не знает, кто она, как забыла свое имя. Ну, все. Потому что она так долго жила в лесу со зверя­ми. А потом он сказал ей, кто он. Он был принц.
- Я так и знала.
- Потому что ты умница.
- Это конец?
- А ты хочешь, чтобы это был конец?
Эмма решительно мотает головой. Она следит за ли­цом своей тетки так, будто у нее изо рта могут появиться не только фонемы, но и принц с принцессой. Процесс. Не обязательно верить историям, а только тому, что их мож­но рассказывать.
- Принц сказал, что любит ее, он хотел жениться на ней. Но тут возникла трудность. Потому что он был принц, жениться он мог только на принцессе.
- Но она же была принцесса.
- А она забыла. У нее не было красивой одежды. И короны. И ничего еще. — Она улыбается. — У нее вообще никакой одежды не было.
- Никакой!
Кэтрин качает головой.
Эмма шокирована.
- Ни даже?.. — Кэтрин качает головой, Эмма закусы­вает губы. — Это неприлично.
- Она выглядела чудесно. У нее были прекрасные длинные каштановые волосы. Чудесная смуглая кожа. Она была совсем как дикая лесная зверушка.
- И она не мерзла?
- Было лето.
Эмма кивает, слегка сбитая с толку такой аномалией, но заинтригованная.
- Ну, вот. В конце концов принцу пришлось уйти. Ему было очень грустно, что он не может жениться на этой красивой девочке без всякой одежды. А она запла­кала, потому что не могла выйти за него замуж. И она плакала и плакала. И тут вдруг кто-то заухал. Туувитааавууу. Прямо отсюда сверху.
Эмма запрокидывает голову.
- И что это было?
- Ты знаешь что.
- Я позабыла.
- Филин. Старый бурый филин.
- Да нет, я знала.
- Филины очень мудры. А этот был самый старый и самый мудрый из них всех. На самом деле он был колдун.
- И что он сказал?
- Туувитааавууу, туувитааавууу, ну... не... плааачь.
Эмма улыбается до ушей.
- Скажи еще раз. Вот так.
Кэтрин повторяет.
- Потом он слетел вниз к ней и объяснил ей, что он может сделать. Поколдовав. Чтобы быть принцессой, нужно ведь жить во дворце? Так вот. Он может подарить ей красивую одежду. Или он может подарить ей дворец. Но и то, и другое одновременно не может.
- А почему он не мог?
- Потому что колдовать очень трудно. И больше од­ного колдовства за один раз не получается. (Эмма кива­ет.) А она думала только о том, чтобы снова увидеть прин­ца. И она попросила филина подарить ей красивую одеж­ду. И вот сейчас у нее не было ничего. А секунду спустя она уже была в прекрасном белом платье и с короной из жемчуга и алмазов на голове. И сундуки, сундуки со вся­кой другой одеждой и шляпами, и обувью, и всякими драгоценными украшениями. И лошади, чтобы их возить. Ну, все как у настоящей принцессы. Слуги и служанки. Она была так счастлива, что позабыла про дворец. Она вспрыгнула на коня и галопом поскакала к замку, где жил принц. И сначала все шло замечательно. Принц новел ее познакомиться с королем и королевой, которые подума­ли, что она очень красива и, наверное, очень богата. Та­кая чудесная одежда, ну и все остальное. Они сразу же сказали, что принцу можно на ней жениться. Как только они посетят ее дворец. Она не знала, что делать. Но, ко­нечно, ей пришлось притвориться, будто дворец у нее есть. И она пригласила их всех на следующий день. Тут они все разоделись и отправились смотреть ее дворец. Она точно объяснила им дорогу. Но когда они добрались туда... с ума сойти.
- Никакого дворца там не было.
- Только скверный пустой луг. Мокрый, грязный. А посередине стоит она в своей прекрасной одежде.
- Они подумали, что она дурочка.
- Отец принца очень, очень рассердился. Он подумал, что это какая-то глупая шутка. И уж тем более, когда она сделала реверанс и сказала: добро пожаловать в мой дво­рец, ваше величество. Принцесса не знала от ужаса, что ей делать. Но филин в тот раз научил ее колдовскому слову, которое превратило бы ее одежду во дворец.
- Какое слово?
- Его крик сзаду наперед. Вууу-ааа-вит-тууу. Мо­жешь его сказать?
Девочка улыбается до ушей и мотает головой.
- Ну а она могла. И сказала. И мгновенно возник пре­красный дворец. Парк и фруктовые сады. Но теперь у нее не было никакой одежды. И видела бы ты лица короля и королевы. Они были так шокированы. Вот как ты только что. Как ужасающе неприлично, сказала королева. Какая бесстыдница, сказал король. А принцесса была в отчая­нии. Она попыталась спрятаться, но не могла. Слуги на­чали смеяться, а король бесился все больше и больше и сказал, что его еще никогда так не оскорбляли. Бедная девочка совсем потеряла голову. И пожелала, чтобы к ней вернулась вся ее одежда. Но тогда исчез дворец, и они снова оказались на мокром грязном лугу. Королю и королеве этого было достаточно. Они сказали принцу, что она злая колдунья и он никогда-никогда не должен боль­ше с ней видеться. И они все уехали, оставив ее в слезах.
- И что случилось тогда?
В деревьях у реки засвистела иволга.
- Я же не сказала тебе, как звали принца. Его звали Флорио.
- Какое смешное имя.
- Оно очень древнее.
- А как звали ее?
- Эмма.
Эмма морщит носик.
- Глупость какая.
- Почему?
- Я Эмма.
- А как ты думаешь, почему мамуся и папуся назва­ли тебя Эмма?
Девочка задумывается, потом пожимает плечами: глу­пая тетя, глупый вопрос.
- А я думаю, из-за девочки в истории, которую они читали.
- Принцессы?
- Немножко на нее похожей.
- Она была хорошая?
- Когда с ней знакомились поближе. — Она щекочет животик Эммы. — И когда она не приставала без конца с вопросами.
Эмма поеживается.
- Я люблю вопросы.
- Тогда я никогда не кончу.
Эмма зажимает рот чумазой ладошкой. Кэтрин це­лует палец и прижимает его между внимательными гла­зами у нее на коленях. Свистит иволга. Ближе, на их бе­регу.
- Принцесса подумала о всех годах, когда она была так счастлива в лесу. И о том, какая она теперь несчаст­ная. Так что она пришла сюда к этому дереву спросить старого мудрого филина, что ей делать. Он сидел вверху, вон на той ветке, один глаз у него был закрыт, другой от­крыт. Она рассказала ему, что произошло. Как она навсег­да потеряла принца Флорио. И тут филин сказал ей что-то очень мудрое. Что если принц ее любит по-настояще­му, то ему должно быть все равно, пусть у нее не будет ни одежды, ни драгоценных украшений, ни дворца. Он бу­дет любить ее просто за то, что она — это она. И только тогда она будет счастлива. Филин сказал, что она боль­ше не должна искать принца. Она должна ждать, пока он сам к ней не придет. И потом он сказал ей, что если она будет очень хорошей и очень терпеливой и послушает его, он сотворит еще одно последнее колдовство. Ни принц, ни она никогда не состарятся. Останутся семнадцатилет­ними, пока снова не встретятся.
- Это долго тянулось?
Кэтрин улыбнулась.
- И еще тянется. Все эти годы и годы. Им обоим все еще по семнадцать лет. И они еще не встретились. — Сно­ва иволга, ниже по течению. — Слушай.
Девочка поворачивает голову, потом снова смотрит на тетку. Еще раз странный трехсложный свист флейты. Кэтрин улыбается.
- Фло-ри-о.
- Это птица.
Кэтрин качает головой.
- Принцесса. Она повторяет его имя.
Приглушенное сомнение; миниатюрный критик. Рассудок, худший из них — дает о себе знать.
- Мамуся говорит, что это птица.
- Ты когда-нибудь ее видела?
Эмма задумывается, потом качает головой.
- Она очень умная. Вот ты ее и не видишь. Она стес­няется, что у нее нет никакой одежды. Может быть, она все это время пряталась тут на дереве и слушала нас.
Эмма подозрительно взглядывает на верхушку тер­новника.
- И не кончается, зажили они счастливо.
- Помнишь, я уходила до еды? Я встретила принцес­су. Я с ней разговаривала.
- Что она сказала?
- Она как раз узнала, что принц идет к ней. Вот поче­му она так часто повторяет его имя.
- А когда он придет?
- Завтра или послезавтра. Очень скоро.
- И тогда они заживут счастливо?
- Конечно.
- И у них будут дети?
- Много-много детей.
- Это вправду счастливо, ведь так?
Кэтрин кивает. Невинные глаза ловят взрослые, и девочка медленно улыбается; и ее тельце движется, как улыбка; она вдруг вскакивает, ласковая маленькая шалунья, выкручивается, садится верхом на вытянутые ноги Кэтрин, опрокидывает свою тетю на спину, целу­ет ее рот крепко сжатыми губами, а потом принимает­ся без удержу хихикать — когда Кэтрин валит ее и ще­кочет. Она пищит, вырывается, потом замирает, а гла­за прячут веселую злокозненность, история уже забы­та, во всяком случае, так кажется. Надо израсходовать новый прилив энергии.
- На-а-а-шла вас! — вопит Кандида во весь голос, ос­тановившись у валуна, который заслонял их от дорожки внизу.
- Уходи! — говорит Эмма, собственнически вцепля­ясь в Кэтрин, которая садится. — Мы тебя ненавидим. Уходи.

Джон Фаулз. Туча.
 

@темы: Литература, Цитаты

---

Мыльные цветы

Мыло немного отодвинуто в сторону, потому что я активно пишу фик. И все же мне давно хотелось попробовать сделать мыльные цветочки. Они должны эффектно смотреться на простом невыпендрежном мыле, но так как у меня сейчас нет, я просто пофоткала цветочки отдельно.
Розовая часть едва ощутимо пахнет клубникой, а зеленая - апельсином. С добавками-маслами решила не заморачиваться.





Розочки очень маленькие, ох и занудилась я, пока их делала. Трудоемкое это занятие. Надо звать к себе гостей или болтать по телефону, а руки занимать цветочками, чтобы не было скучно.





Попробовала разнообразить работу и слепила какой-то левый цветок. Поняла, что можно будет попробовать лилии или каллы. Кстати, почему-то вчера моей фантазии не хватило на зеленую розочку.



Потом я сложила цветочки в коробочку, где они будут ждать своего часа.

@темы: Мыло

---

Про то, как переживал папа Вождя, читая моего Оскара Уайльда

К своим книгам, да и к книгам вообще, я отношусь бережно. Но особенно к своим, конечно. Я очень не люблю, когда их берут читать неаккуратные люди. Однажды, после того как одна подруга вернула мне очень помятого Капоте, я была в такой печали, что купила такую же новую книгу, а старую отдала Вождю, у которой нет предубеждений против тех, кто неосторожно читает, ибо это было бы лицемерием. Я люблю книги лечить. Еще в школе я иногда брала книги в библиотеке только для того, чтобы их подклеить, зарисовать протертости на обложке, обернуть в клееночку и сшить разваливающиеся страницы. Все учебники, попадавшие ко мне в руки, уходили от меня в добром расположении духа. Я подклеивала книги друзей, не упуская возможности, конечно, долго и страстно журить друзей и хвастаться своими успехами в пластической хирургии книг. И, несмотря на все сложности, друзья (и их родственники, которые тоже знают правила) с удовольствием (!) берут у меня что-то почитать, потому что у меня классные книги.
Вот так однажды Вождь взяла у меня для папы Оскара Уайльда. Эту книгу я купила у букиниста. Выглядела она вполне нормально, и я, признаюсь, не подвергла ее тщательному обследованию - с годами я стала менее строго относиться к внешним книжным недостаткам, обратив свой гнев на внутренние. В общем, в тот же вечер (в феврале это было) мы с Вождем обменялись серией трогательных умылов.

В: а Уайльда кто-то брал почитать?
потому что он болен, и папа попросил сказать, что это не он виноват.

Я: Привет папе.
А как сильно болен Уайльд? Его читала мама, а она имеет тенденцию переворачивать книги.

В: он сломлен буквально пополам и периодически теряет страницу-другую памяти.

Я: Кошмар! О_О

В: папа обращается с ним почтительно, как и надлежит обращаться с тяжелобольным, но лечить не рискнет, да и я тоже.

Этот диалог приводит меня в состояние "А-ня-ня!"

@темы: Такие няшки

---

Кажется, и ко мне - наконец-то! - пришла такая :)

---

Welcome

Приветствую Вас,  Чужая тень! |\/| Живите долго и процветайте!

---

Умыл от Вождя был с темой "как ты любишь шутка". Я действительно такие люблю!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мыло

Снова варила мыло, оттачивала мастерство. Попробовала плавить основу в микроволновке, а не на водяной бане. Как говорится, небо и земля! В микроволновке за 15 секунд происходит то, на что раньше у меня уходило 15 минут. Правда, я пару раз передержала, но ничего, буду пробовать дальше. Вспоминаю. как я училась готовить в юности своей, и сколько продуктов в итоге приходилось выкидывать... -___-
Мыльные камни. Должны были пахнуть бергамотом, а пахнут как-то странно: кто вообще не может запах идентифицировать, кто (Вождь) утверждает, что так пахнет перегулявшее вино. В составе масло виноградной косточки и ЭМ бергамота. Вроде экстракт арники добавляла, но уже не помню.
Делала вставки с перламутром - результат понравился. Опять же, активированный уголь для достоверности и как скрабящий эффект.

4 фотки

А еще давно хотела сделать мыло-сахарный скраб. Но переварила сахар, он начал плавиться, так что получился, думаю, ооочень щадящий скраб. Состав тот же, только с ЭМ сосны, и пахнет четко сосной.

выглядит так

@темы: Мыло

---

Просто так

Натан Филлион в юбке.